Фигурантов сразу нескольких политических дел подвергли «карательной психиатрии». Из-за чего обвиняемого могут направить на принудительное лечение? И почему это лечение может оказаться бессрочным?
В конце октября в деле петербурженки Виктории Петровой, которую судят за распространение «военных фейков», произошел неожиданный поворот. Как рассказала изданию «Бумага» адвокат девушки Анастасия Пилипенко, судебно-психиатрическая экспертиза пришла к выводу, что на момент публикации антивоенных постов Петрова «не могла осознавать свои действия и руководить ими».
Это открыло суду возможность признать девушку невменяемой и назначить ей «принудительные меры медицинского характера». Адвокат отметила, что подобное лечение может быть «потенциально бессрочным». Уже в психиатрическом стационаре Петрова столкнулась с пытками и унижениями.
В сентябре 2023 года аналогичное заключение эксперты-психиатры подготовили в отношении фигуранта по другому делу о распространении «военных фейков» — муниципального депутата из Саратовской области Олега Непеина. Вскоре его отправили на принудительное лечение.
В октябре такую же меру применили в отношении нижегородского активиста Алексея Оношкина. Его также обвиняли в распространении «военных фейков».
Кроме того, можно вспомнить еще довоенную историю о принудительном лечении якутского шамана Александра Габышева по делу о применении силы к сотруднику Росгвардии. Перед этим Габышева не раз госпитализировали по решению суда.
Принудительное лечение — это замена тюрьме? Можно ли говорить, что возвращается «карательная психиатрия»? Ответы на эти и другие вопросы — в разборе «Медузы».