Многодневное отсутствие известий об Алексее Навальном напомнило о проблеме с «пропажей» заключенных в недрах системы исполнения наказаний. Правила, позволяющие скрывать местонахождение арестанта «на этапе», продиктованы логистикой перевозок, но могут использоваться и для давления. Правозащитники называют это «насильственными исчезновениями».
Пропажу Навального отсчитывают с 6 декабря — тогда он не появился по видеосвязи на судебном заседании. Единственным документальным ответом на вопросы о том, где он, стала справка Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) от 12 декабря, из которой следовало, что политик убыл из Владимирской области.
«У властей нет обязательства информировать о том, куда заключенный перемещается, — говорит Наталья Таубина, руководитель правозащитного фонда „Общественный вердикт“ (объявлен в России „иностранным агентом“). — Нормы не говорят о том, что это должно быть скрыто, но указывают на отсутствие информирования по соображениям безопасности. Этапирование может длиться неделями, а то и месяцами — и получается, что заключенный может находиться в полной изоляции».
«По большому счету, такие состояния в международном праве называются „насильственным исчезновением“ — человек находится в изоляции под полной властью представителей власти и с высокими рисками пыток, жестокого обращения, любого произвола и без какой-либо возможности пожаловаться на эти действия и даже сообщить о них», — считает Таубина.
Подробнее — читайте в материале Би-би-си.