Спецкор Русской службы Би-би-си Илья Барабанов – про задержание Эвана Гершковича по подозрению в шпионаже
Получение российской визы и аккредитации в МИД – два долгих и трудных дела для любого иностранного журналиста, который хотел бы работать в России. Но если виза и аккредитация получена, то в любых странах и при любых режимах это было некой гарантией безопасности.
Неважно, идет ли речь о Минске Александра Лукашенко, каком-нибудь бандитском африканском режиме или сталинской Москве. Если Иосифу Сталину казалось, что какой-то иностранный корреспондент слишком “клевещет” на его строй, журналиста могли из СССР выслать, а случаи арестов иностранных журналистов сразу не приходят даже в голову.
Когда в самопровозглашенной ДНР захватившему Славянск Игорю Стрелкову не понравились мои заметки, он сначала аннулировал выданную им же самим аккредитацию моему фотографу, дал сутки на то, чтобы покинуть город, и передал через своих людей, что в следующий раз при встрече отправит нас “на подвал”.
С Эваном Гершковичем из Wall Street Journal мы виделись последний раз перед войной в подмосковном Переделкино, куда он переехал на какое-то время жить в писательские места из слишком шумной столицы. Он блестяще владеет русским языком и ему интересно было писать именно про Россию, хотя он мог бы сделать прекрасную карьеру и в любой другой более безопасной стране.
Эвана знает вся журналистская Москва, с многими он дружит, а когда прошлым летом иностранным агентом признали журналистку “Дождя” Машу Борзунову, то впоследствии выяснилось, что причиной стал небольшой перевод, который ей сделал ее друг Эван.
В WSJ Эван писал по всем ключевым новостным поводам, связанными с Россией и Украиной. Независимое журналистское сообщество уверено, что шпионажем он не занимался, а российским властям просто понадобился новый “заложник” для пополнения обменного фонда.
@bbcrussian